Лучшая вещь Мой папа научил меня жить без него

У моего папы была огромная личность. Он был страстным и энергичным, разговаривал своими руками и смеялся со всем своим телом. Он едва мог сидеть на месте. Он был тем парнем, который вошел в комнату, и все знали, что он там. Он был добрым и заботливым, но часто и без цензуры. Он говорил с кем угодно и с каждым, и оставлял их или улыбающимися … или ошеломленными.

В детстве он наполнил наш дом смехом в хорошие и плохие времена. Он говорил в головокружительных голосах за обеденным столом и на автомобильных аттракционах. Он даже оставил причудливые и веселые сообщения на моей голосовой почте, когда получил свою первую работу по редактированию. Хотел бы я послушать их сейчас.

рекламаРеклама

Он был верным и преданным мужем моей матери. Он был невероятно любящим отцом моего брата, моей сестры и меня. Его любовь к спорту стерла всех нас и помогла нам глубоко. Мы могли часами заниматься спортом - оценки, стратегия, тренеры, рецензии и все, что между ними. Это неизбежно привело к разговорам о школе, музыке, политике, религии, деньгах и парнях. Мы бросили вызов друг другу с разных точек зрения. Эти разговоры часто заканчивались криком. Он знал, как нажимать пуговицы, и я быстро научился толкать его.

Больше, чем поставщик

Я почти уверен, что моя сестра и я были единственными девочками-подростками в 90-х годах, которые знали каждую песню Rolling Stones на своей самой большой хитовой ленте.

У моего отца не было высшего образования. Он был продавцом (продавал учетные системы для досок, которые теперь устарели), которые полностью обеспечивали жизнь в моем классе. Это все еще поражает меня сегодня.

Его работа позволила ему роскошь гибкого графика, а это означало, что он может быть рядом после школы и сделать это во всех наших действиях. Наши автомобильные аттракционы для игр софтбола и баскетбола теперь являются драгоценными воспоминаниями: просто мой папа и я, глубоко в разговоре или пении вместе с его музыкой. Я почти уверен, что моя сестра и я были единственными девочками-подростками в 90-х годах, которые знали каждую песню Rolling Stones на своей лучшей хитовой ленте. «Ты не можешь всегда получать то, что хочешь» все равно попадает ко мне каждый раз, когда я это слышу.

Лучшее, чему научили меня он и моя мама, - это ценить жизнь и быть благодарным за людей в ней. Их чувство благодарности - для жизни и любви - было укоренилось у нас на ранней стадии. Мой отец иногда рассказывал о том, чтобы быть призванным во Вьетнамскую войну, когда ему было в начале 20-х годов, и ему пришлось оставить свою подругу (мою маму). Он никогда не думал, что он сделает это живым. Ему посчастливилось оказаться в Японии в качестве медицинского техника, хотя его работа повлекла за собой медицинскую историю раненых солдат и выявление тех, кто погиб в бою.

Я не понимал, насколько это повлияло на него до последних нескольких недель его жизни.

AdvertisingAdvertisementI пошел от попыток идти в ногу с ним, проезжая через парковочные места, чтобы подтолкнуть его в инвалидном кресле для любой прогулки, требующей более чем нескольких шагов.

Мои родители вскоре поженились вскоре после того, как мой отец закончил свое время в армии. Примерно через 10 лет в их брак им снова напомнили о том, насколько ценным было время, когда моей маме был поставлен диагноз рака молочной железы 3 стадии в возрасте 35 лет. С тремя детьми в возрасте до девяти лет это потрясло их до глубины души. После двойной мастэктомии и получения лечения моя мама продолжала жить еще 26 лет.

Диабет типа 2 страдает

Годы спустя, когда моей маме было 61 год, ее рак метастазировал, и она скончалась. Это сломало сердце моего отца. Он предположил, что он умрет перед ней от диабета 2 типа, который он развил в середине сороковых годов.

В течение 23 лет, следующих за диагнозом диабета, мой отец справлялся с состоянием лекарства и инсулина, но он в значительной степени избегал менять свою диету. Он также развил высокое кровяное давление, которое часто является результатом неконтролируемого диабета. Диабет медленно снижался на его теле, что приводило к диабетической невропатии (которая вызывает повреждение нервов) и диабетической ретинопатии (которая вызывает потерю зрения). Спустя 10 лет болезнь заболела, и почки начали проваливаться.

Через год после потери моей мамы он подвергся четырехкратному обходу и выжил еще три года. В течение этого времени он провел четыре часа в день, получая диализ, лечение, необходимое для выживания, когда ваши почки больше не функционируют.

Последние несколько лет жизни моего отца было трудно засвидетельствовать. Большинство душераздирающих людей наблюдали, как некоторые его пиццаз и энергия угасают. Я пошел от попытки идти в ногу с ним, проезжая через парковочные места, чтобы подтолкнуть его в инвалидном кресле для любой прогулки, требующей более чем нескольких шагов.

РекламаРеклама Долгое время я задавался вопросом, было ли известно, что все, что мы знаем сегодня о последствиях диабета, было известно, когда ему поставили диагноз в 80-е годы, мог ли он лучше заботиться о себе?

Долгое время я задавался вопросом, было ли известно, что все, что мы знаем сегодня о последствиях диабета, было известно, когда ему поставили диагноз в 80-е годы, мог ли он лучше заботиться о себе? Будет ли он жить дольше? Возможно нет. Мои братья и сестры и я изо всех сил старались заставить моего отца изменить свои привычки в еде и проявлять больше, безрезультатно. Оглядываясь назад, это было потерянное дело. Он прожил всю свою жизнь - и много лет с диабетом - без внесения изменений, так зачем он вдруг начинал?

Последние недели

Последние несколько недель его жизни сделали эту правду о нем громкой и ясной для меня. Диабетическая невропатия в ногах нанесла такой большой урон, что его левая нога потребовала ампутации. Я помню, что он посмотрел на меня и сказал: «Ни в коем случае, Кэт, не позволяйте им это делать. 12-процентный шанс на выздоровление - это куча БС»

Но если мы откажемся от операции, у него будет было гораздо больше боли в оставшиеся дни его жизни.Мы не могли этого допустить. Но меня все еще преследует тот факт, что он потерял ногу только, чтобы выжить еще несколько недель.

До того, как он перенес операцию, он повернулся ко мне и сказал: «Если я не уйду отсюда, не потейте этого ребенка. Знаете, это часть жизни. Жизнь продолжается. «

Я хотел кричать:« Это куча БС »

AdvertisementAdvertisement

После ампутации мой отец провел неделю в больнице, выздоравливая, но он никогда не улучшался настолько, что его отправляли домой. Его перевели в паллиативную лечебницу. Его дни были грубыми. Он закончил тем, что создал плохую рану на спине, которая заразилась MRSA. И, несмотря на ухудшение состояния, он продолжал получать диализ в течение нескольких дней.

В это время он часто воспитывал «бедных мальчиков, которые потеряли свои конечности и живет в« нэме ». Он также расскажет о том, как ему повезло, что он встретил мою маму и как он «не мог дождаться, когда увидит ее снова». Иногда лучшая из них проглядывала, и он хотел, чтобы я смеялся на полу, как все было хорошо.

«Он мой папа»

За несколько дней до того, как мой отец скончался, его врачи посоветовали, что прекращение диализа было «гуманным делом». Хотя это и означало конец его жизни, мы согласились. Мой отец тоже. Зная, что он приближается к смерти, мои братья и сестры и я изо всех сил старались сказать правильные вещи и убедиться, что медицинский персонал сделал все возможное, чтобы держать его в покое.

Реклама Прервала меня и сказала: «Слушай. Вы, ваша сестра и ваш брат, все в порядке, не так ли? Он несколько раз повторил вопрос с видом отчаяния на лице.

«Можем ли мы снова поместить его в постель? Можете ли вы принести ему больше воды? Можем ли мы дать ему больше обезболивающих?» мы бы спросили. Я помню, как помощник медсестры остановил меня в коридоре возле комнаты моего отца, чтобы сказать: «Я могу сказать, что ты его очень любишь».

«Да. Он мой папа.

РекламаРеклама

Но его ответ остался со мной с тех пор. «Я знаю, что он твой отец. Но я могу сказать, что он для тебя очень особенный человек ». Я начал кричать.« Я действительно не знал, как я буду продолжать без моего отца. В какой-то мере его смерть умерла от потери моей мамы, и заставили меня понять, что они оба ушли, что ни один из них не сделал это за пределами своих 60. Ни один из них не смог бы вести меня через родительство. Ни один из них никогда не знал моих детей.

Но мой папа, верный своей природе, дал некоторую перспективу.

За несколько дней до его смерти я постоянно спрашивал его, нужно ли ему что-нибудь, и если он в порядке, он прервал меня и сказал: «Слушай. Вы, ваша сестра и ваш брат, все в порядке, верно? »

Он несколько раз повторил вопрос с видом отчаяния на лице. В тот момент я понял, что быть неудобным и сталкиваться с смертью не было его Что было самым страшным для него, он оставил своих детей, хотя мы были взрослыми - без каких-либо родителей, чтобы следить за ними.

Вдруг я понял, что больше всего ему не нужно, чтобы он был уверен, что он но для меня, чтобы успокоить его, что мы будем жить, как обычно, после его ухода.То, что мы не допустим, чтобы его смерть не давала нам жить в полной мере. Что, несмотря на вызовы жизни, будь то война или болезнь или потеря, мы будем следовать за ним и мамой, и будем заботиться о наших детях, как мы знали. Что мы будем благодарны за жизнь и любовь. То, что мы найдем юмор во всех ситуациях, даже самых темных. То, что мы будем сражаться через всю жизнь Б. С. вместе.

Вот тогда я решил отказаться от «Ты в порядке?» поговорив и вызвав смелость, чтобы сказать: «Да, папа, со всеми все будет в порядке».

Когда мирный взгляд взял его лицо, я продолжил: «Ты научил нас, как быть. теперь. »

Кэти Кассата - независимый писатель, который пишет о здоровье, психическом здоровье и человеческом поведении для множества публикаций и веб-сайтов. Она регулярно участвует в Healthline, Everyday Health и The Fix. Посмотрите ее портфолио рассказов и следуйте за ней в Twitter на @Cassatastyle.